...Плывите в океан, он отражает небо.
Вы хотите забыться, освободится от
призрака Европы,
Но это невозможно.
Л. Фон Триер, «Европа».


МЭРИ.

В темных лужах асфальтовых прерий
Отражалась большая луна.
Я случайно зашел к милой Мэри,
Чтоб согреться за чаркой вина.

Я печально стоял у порога,
И, закутавшись в клетчатый плед,
Хозяйка смотрела так строго
На следы моих мокрых штиблет.

Я увидел большие ресницы,
Пену кружев на нежной груди...
Мэри тихо спросила:"Не спится?
Слишком теплая ночь… Заходи”.

И за мною захлопнулись двери,
И хозяйка, задвинув засов,
Предложила: “Согреемся шерри?”
И пробило 12 часов…

Моя милая, милая Мэри,
Голубой мотылек у огня...
Ты свое слишком сладкое шерри,
Пригубив, пролила на меня.

Я сказал:"Ничего, все нормально..."
Ощутив себя явным лжецом,
Так как Мэри вздыхала печально,
В мокрый галстук уткнувшись лицом.

Под ладонью горячее тело
Трепетало, как будто струна,
А в окно тихой спальни смотрела
И смеялась большая луна.

Мир уснул, затуманенный влагой,
И сражались со сном только мы,
Покоряя друг друга отвагой
В теплых сумерках этой зимы…

Но рассвет постучался в окошко,
Я увидел его у стекла…
А под боком, свернувшись, как кошка,
Мэри делала вид, что спала.

Сумасшедшая, нежная Мэри!
Она молча глядела в глаза...
И было что-то в этой манере,
Отчего я дрожал, как слеза.

Словно стебли ползущих растений,
Ее руки держали меня,
И как плющ, обвивали колени.
Было утро… Час нового дня.

Я недолго стоял у порога,
Так как Мэри, кутаясь в плед,
Отчего-то дрожала немного...
Я смотрел на следы от штиблет,

На испорченный галстук, на двери,
И - сквозь дым сигарет - на нее.
Она плакала - бедная Мэри -
А слезинки текли на белье…

И я вышел, смущенный, как мальчик,
Окунувшись в морозный туман...
Чей-то крохотный солнечный зайчик
Опустился в мой черный карман.

Этот город асфальтовых прерий
Наконец-то очнулся от сна.
Я зайду еще как-нибудь к Мэри...
И тогда вдруг наступит весна.


ЛЮБИМАЯ.

Я люблю тебя с мороза
С алыми щеками.
На ресницах снег и слезы,
Кудри облаками,
И бежишь ты мне навстречу,
И стучат сапожки...
Обнимают мои плечи
Красные ладошки.

Я люблю тебя счастливой,
Трепетной, как свечка,
Шубку в снежных переливах,
Тонкое колечко...
Темных глаз рисунок точный
С влажною тоскою
И изгиб бедра восточный
Под моей рукою.

Я люблю тебя с мороза
В инее хрустальном,
Словно русская береза,
Ты стоишь печально,
Будто маску из Кабуки,
Личико рисуешь...
И на грудь мне прячешь руки,
И взахлеб целуешь.

Я люблю тебя извечной,
Хрупкой и манящей,
Чуть холодной, быстротечной,
Как источник в чаще...
Утро радугою встало
Над землей, где снежно.
Я люблю. Люблю устало,
Иронично, нежно...



МОРЕ.

В час ночнго морского прилива
Средь нахлынувшей синей волны
Я позволю платью лениво
Соскользнуть с загорелой спины.
Раствориться солнце в закате
И вспыхнет на небе звезда...
Мое легкое тело обхватит
Нежной тяжестью эта вода.

В ней осколки незыблемых рифов
Расчертили мглистое дно,
И ожившие лица из мифов
Молча смотрят в это окно,
Исчезая и вновь появляясь
На обломках темных вершин...
Вот персидский пловец, извиваясь,
Мелким жемчугом полнит кувшин,


Вот сердец ненасытных владыка –
В почерневшей шкатулке алмаз,
Вот гречанки в прозрачных туниках
На осколках прекраснейших ваз...
Вот пиратского золота пламень –
Унесенные бурей мечты...
Словно метко брошенный камень
Опущусь я вглубь темноты.

Упаду я на дно голубое
Нежно-розовой ракушкой. Ты
Проскользнешь в меня шумом прибоя
Со всей силой свей красоты.
Как моря, она непостижима,
Ее мощные волны легки,
И я буду лежать недвижимо
В глубине твоей теплой руки.


1998.
Иллюстрация: Friedrich Caspar David, "Двое на парусном судне"

На главную
Другие циклы